Войдя в чужой дом, на самом видном месте нередко увидишь фотографии детей. На самом деле, нет ничего неожиданного в том, что родители, которые гордятся своими детьми, делятся со всем миром счастливыми изображениями своих чад. Но в доме родителей Дженсена Эклза вы не найдёте большого количества фотографий, по крайней мере, такого, как хотелось бы его маме. «Приходишь, бывало, в дом к родителям, а там со всех стен мои постеры глядят! - Вспоминает Дженсен огромные рекламные плакаты сериала, а не семейные портреты. - И думаешь про себя: «О, нет, только не это!», вот я и заставил маму убрать их».

Конечно, от них никуда не деться. Эклзу только что пришлось любоваться на свои (и Джареда Падалеки, разумеется) плакаты, проходя по коридору студии «Сверхъестественного» в Ванкувере. «Знаете, это так странно, - замечает он, - я пытаюсь не обращать внимания, но мне становится не по себе, если зайдя в чей-то кабинет, я вижу свои плакаты, я постоянно удивляюсь».

Точно также Эклз относится к славе и реагирует на внимание фанатов. «Вы могли бы подумать, что тот, кто уже больше десяти лет работает в киноиндустрии, мог бы уже найти какой-нибудь способ, как справляться с подобной ситуацией, но я так и не нашёл. - признаётся он. - Порой, когда фотографируешься с кем-нибудь, возьмёшь, немного приобнимешь человека, а он буквально дрожит! Тебе хочется как-то успокоить его, сказать, что всё хорошо... Но потом начинаешь переживать, что этим ты унизишь его, не хочется показаться напыщенным. Поэтому я просто улыбаюсь. Наверное, странно, но мне бы не хотелось привыкать к этому, потому что очень лестно, когда люди тебя уважают и радуются встрече с тобой так сильно, что даже не могут спокойно стоять рядом».

«Знаете, тут есть и немало положительных моментов. В прошлом сезоне мы встречались с девочкой из Фонда «Загадай желание» (фонд, помогающий детям-инвалидам), которая приехала со своими родителями из Австралии, нам было очень приятно общаться с ними, и сердце радовалось, когда она буквально засветилась от счастья. Я тогда ещё подумал: «Надо же! Сериальчик, который мы снимаем в четырёх домишках, добрался до другого конца света и принёс радость и смех в семью, у которой множество причин грустить и горевать». У нас были уже такие ситуации, и мне приятно подобное внимание».

Несмотря на необузданное обожание фанатов и возрастающею популярность шоу, Эклз добавляет: «На самом деле, нам тут (в Ванкувере) особо не надоедают». Даже когда на соседней площадке снималась вторая серия Сумеречной саги, количество фанатов возросло лишь незначительно. «Средний возраст зрителей Сумеречной саги несколько меньше, чем возраст наших жадных до общения поклонников, - доверительно сообщает Эклз, - у них — вопящие девочки-подростки, нам же редко выдаётся такой случай, чаще всего к нам подходят более взрослые люди, моего возраста или старше. Я был в Лос Анджелесе на День Благодарения и в воскресенье, возвращаясь обратно, оказался на паспортном контроле, и пограничник, проверяющий мой паспорт, - мужчина лет под пятьдесят, - долго смотрел на паспорт и на меня... и снова на паспорт, потом на меня, я ещё подумал: «Ну и дотошный парень», а он возьми да скажи: «Люблю ваш сериал!» Чаще всего именно такие люди подходят ко мне».

Падалеки тоже узнают в аэропорту, что приводит к неожиданным результатам. «Иногда это помогает. - Говорит он. - Однажды я чуть не опоздал на рейс, но к счастью, одна сотрудница службы безопасности узнала меня и провела без очереди. Мне было немного неловко, потому что я был где-то двадцатым в очереди, но она подошла, схватила меня и протащила вперёд. Я сел на самолёт последним. Вся регистрация заняла минут семь. Слава иногда бывает полезна в подобных ситуациях, но гораздо чаще это жертва за счастье быть актером. Конечно, есть много положительных моментов, например, мы с Дженсеном летали в Британию, в Австралию и Италию, чтобы встретиться с поклонниками и рекламировать шоу. Но наша слава росла постепенно, я не знаю, что бы я делал, если бы как актёры Сумеречной саги, проснулся однажды и БАМ! - я знаменит. Я уже три или четыре года успешно работал, когда меня только-только начали узнавать. К тому времени я уже снялся в нескольких фильмах, сериалах и пилотах. Я уже сделал свой взнос. Забавно, что сериал «Девочки Гилмор» сегодня гораздо популярнее, чем когда он шёл в эфире. Когда этот сериал снимался, меня узнавали через раз, а теперь постоянно: «Девочки Гилмор»! И мне только и остаётся спросить: «Где вы были пять лет назад, когда я снимался в этом сериале?» Я сочувствую людям, ставшим в одночасье знаменитыми, потому что в этой ситуации ты не успеваешь приготовиться, выходишь однажды на улицу, и на тебя налетает толпа фотографов, охотников за автографами и прочего народа...»

«Слава сопутствует нашей работе, но ты стараешься вспоминать о ней пореже. - поясняет Падалеки. - Кто-то подарил мне открытку, на которой было написано, что слава призрачна как дым, ты принимаешь её, но не стоит обольщаться, потому что сегодня она есть, а завтра её уже нет, поэтому приоритеты надо расставлять иначе. Жить нормальной жизнью совсем нетрудно. Мне не жалко тех, кто жалуется на то, что их никак не оставят в покое, потому что я не хожу по ночным клубам в пятницу вечером, не хожу за покупками по выходным в большие торговые центры. Жертвы ничтожны. Те, кто говорит: «Терпеть не могу, когда меня снимают» - кривят душой. Ну, значит, не носи здоровенные солнечные очки, не езди на Бентли и не ходи в самые популярные рестораны в Голливуде! Если тебе на самом деле не хочется, чтобы к тебе приставали, не делай ничего такого. Я бы с большей охотой сидел дома, играл с друзьями на Playstation или на гитаре, или смотрел бы, как играют в футбол «Ковбои», чем пошёл бы в супер-пупер навороченный клуб, известный бар или туда, где заранее известно, что меня будут фотографировать».

Но иногда тебе не удаётся избежать фотовспышек. «Каждый раз, когда я прилетаю в Ванкувер, меня встречают множество фотографов в аэропорту. - Подтверждает свои слова Падалеки. - Это началось совсем недавно, и особенно плохо стало во время съёмок Сумеречной саги, потому что тогда одновременно снимались «Команда А», «Тайны Смоллвиля», «Сверхъестественное» и Сумеречная сага. Временами бывает действительно тяжело, когда ты сходишь с самолёта, ты вымотан, тебе хочется пить, хочется влезть под душ, да тут ещё этот чемодан... Но, если поступать по-умному, то нормальной жизнью жить совсем нетрудно. Конечно, я не Том Хэнкс и не Брэд Питт, им, вероятно, гораздо труднее. Но для меня на нынешнем уровне моей карьеры, совершенно нетрудно вести нормальную жизнь».

Нельзя сказать, что Падалеки и Эклз ведут совершенно нормальную жизнь... «Мы, на самом деле, тяжело и много трудимся изо дня в день, - соглашается Падалеки, - поэтому приятно сознавать, что наши поклонники ценят наш труд. Мы с Дженсеном очень серьёзно относимся к работе и работаем на износ. У нас бывают тяжёлые сцены, не всегда удаётся расслабиться, снимая лёгкую сцену с диалогами где-нибудь в кафе. Нам приходится углубляться в тёмные дебри и исследовать тот мир, и над тобой словно висит тёмное облако, но когда заканчивается съёмка, и ты стряхиваешь с себя это всё и пытаешься снова почувствовать себя нормальным человеком».

Тяжёлые моральные переживания, которые приходится испытывать героям сериала, порой вызваны смертью друзей и любимых людей братьев. «Сэм умирал, Дин умирал. Наш отец умер, - подтверждает Падалеки, - даже Бобби умирал! Все любимые нами приглашённые звёзды умерли. Говорят, что если Странный Эл написал про тебя песню — ты чего-то достиг. Ну, а в «Сверхъестественном» ты чего-то достиг, если ты умер!»

Вот поэтому, несмотря на душещипательную гибель Харвеллов, Эклз был ужасно рад, когда Саманта Феррис и Алона Тал вернулись в шоу. «Эллен и Джо вернулись! - Радостно восклицает он. - Фанаты хотели их вернуть, вот они и вернулись, и я рад, что это произошло». Падалеки соглашается: «Да, я жутко радовался, когда Саманта и Алона вернулись. Наше шоу порой бывает таким беспорядочным, мы катаемся из города в город, в каждой серии Сэму и Дину приходится строить отношения с новыми людьми, а затем либо убивать их, либо прощаться навсегда. Поэтому, было приятно, когда они вернулись».

«Я не хочу выдавать Саманту, но когда мы снимали «Оставь надежду…», в сцене, где Мэг с адскими псами гналась за нами, нам пришлось немало побегать по улице. Там были мы с Дженсеном и Саманта с Алоной. Мы все убегали от Рэйчел Майнер (Мэг) и адских псов. У нас были пятизарядные ружья. Для стрельбы из некоторых помповых ружей требовалось приложить немало усилий, а Саманта то ли не ожидала такого, то ли у неё не хватило сил, но она не смогла передёрнуть затвор, и её ружьё не стреляло. И вот мы бежим, Дженсен несёт на руках Алону, я стреляю из своего ружья, стараюсь быть осторожным, потому что, хотя патроны и холостые, но всё равно, если в кого-то попасть, то будет больно. Вот я бегу задом наперёд, там был отработан каждый шаг, потом Дженсен должен нас позвать, и я бегу назад 10 футов и стреляю туда, где нет камеры. Потом камера передвигается, и я стреляю в другую сторону, а Саманта, которая сначала стреляла в ту сторону, где камера, должна была отойти и стрелять в другую сторону, чтобы ни в кого не попасть».

«Это как в футболе. Саманта добежала туда, где она уже не могла стрелять. Она выстрелила один раз, а потом не смогла передёрнуть затвор, остановилась и говорит: «Моё ружьё не стреляет...» А сама целит в нас, я тут и говорю: «Постойте!» Я не понимаю, что происходит. Она целится в меня, и у меня прямо сердце в пятки ушло. Я кричу ей: «Саманта!» Она мне: «Что? Что?» Я ей: «Опусти его!» И тут она испугалась, потому что видит, что я боюсь. Я ору ей: «Кончай целиться в меня!» Она оглядывается вокруг и не знает, что ей делать с ружьём. Дженсен так и замер с Алоной на руках: «Боже мой!» В конце концов, мы сказали Саманте, что ей нужно передёргивать затвор сильнее, постараться ни в кого не целиться, и тогда все будут живы-здоровы и счастливы». Тут начало заходить солнце, у нас уже не было времени, народ начал волноваться, но мы всё же сняли эту сцену. Эту серию снимал Фил Сгричча, он замечательный режиссёр. И он отличный монтажёр, знает, как один кадр ляжет с другим, поэтому нам пришлось отснять сцену со всех ракурсов, так что побегали мы в тот день немало! Это были самые весёлые съёмки боевых сцен за сезон, если конечно забыть, что в меня целились заряженным ружьём».

Молитвы фанатов были услышаны, и в шоу вернулись многие живые (Элен, Джо и Руфус), мёртвые (Памела, Эш, Адам и Джессика), не говоря уже о демонах (Мэг) и ангелах (Анна, Габриэль, также известный как Фокусник), но есть ещё множество персонажей, которых мы были бы рады увидеть в шестом сезоне. «Конечно, есть люди, возвращению которых я был бы безумно рад, - соглашается Падалеки, - первым в этом списке идёт Джефри Дин Морган. Верните папу! Ну, кроме него, есть ещё множество талантливых актёров, игравших у нас, возвращению которых я бы тоже обрадовался!»


Падалеки открывает тайну, что в шестом сезоне многие персонажи будут возвращены самыми неожиданными способами. «Ненавижу, когда дело идёт к концу сезона, и ты не знаешь, стоит ли браться за продолжение или нужно закругляться. В этом смысле телесериалы — настоящая головная боль, тебе хочется знать, сколько у тебя есть времени, чтобы рассказать историю, вместо того, чтобы продолжать задавать вопросы и отвечать на них новыми вопросами. Порой, от всего этого у тебя опускаются руки, поэтому очень хорошо, что мы рано узнали, что у нас будет шестой сезон».

Кстати об историях, мы спросили у Падалеки, не подбрасывал ли он сценаристам идеи. «Нет, - отвечает он, - я заключил контракт, чтобы играть роль Сэма, а не писать сценарии. Моя страсть и мой талант — ремесло актёра, а не писателя, если бы меня интересовала писательская работа, я бы не вкладывал столько сил в актёрство, а я счастлив играть свою роль. Когда я читаю историю, у меня возникают идеи, и я говорю: «А что, если попробовать вот это? Или то? А может, мне стоит сказать это вместо того, или сделать вместо одного что-то другое?» Но всё мои предложения только более полно вырисовывают характер Сэма Винчестера. Я не писатель и не создатель шоу, и у меня нет никакого желания им быть».

Эклз тоже очень импонирует роль Дина, и он с нетерпением ждёт шестого сезона, чтобы продолжить играть старшего брата Винчестера. «Играть героического персонажа — благодарное занятие. У тебя есть пушка, ты спасаешь девушку, убиваешь монстра и вообще, ты - герой! Я только за!»